На панихиду по своему кумиру пришли тысячи французов

Вчера, в первую годовщину смерти самого популярного рок-певца Франции, церковь Святой Марии Магдалины в восьмом округе Парижа, где проходила панихида по нему, не смогла вместить всех поклонников музыканта. Тысячи французов, среди которых были и приезжие из других городов, расположились на площади перед церковью, чтобы вспомнить своего кумира. А год назад, когда умер Холлидей, на улицы, чтобы попрощаться с ним, вышли сотни тысяч парижан, а на Эйфелевой башне зажглась световая надпись «Спасибо, Джонни». Гроб с его телом, сопровождаемый сотнями байкеров на мотоциклах, торжественно провезли от Триумфальной арки до Елисейских полей. Речь на церемонии прощания произнес президент Эммануэль Макрон, поклонник музыканта.

Секрет популярности Холлидея, который все годы после того, как урожденный Жан-Филипп Лео Смет взял себе этот псевдоним, так и оставался просто Джонни, заключался в том, что он был для французов больше, чем певцом или актером. Начав как подражатель Элвиса Пресли, чего он никогда не скрывал, Джонни превзошел своего кумира не на музыкальной сцене, а в жизни. Именно поэтому, несмотря на свою фантастическую популярность во франкофонном мире, среди англоязычных поклонников рок-музыки он никогда не пользовался особой популярностью. И его концерт в Лас-Вегасе не вызвал бы особого ажиотажа, если бы на него не прилетели шесть тысяч купивших недешевые авиабилеты французов.

Скорее всего, всё дело в том, что Джонни в 60-е годы возродил у французов веру в себя. Хотя по итогам второй мировой войны Франция оказалась среди победителей, период оккупации еще долго оставался в памяти. Затем была потеря колоний в Северной Африке, которую до этого называли «французской», и проигрыш противостояния в Алжире, несмотря на то, что французским регулярным войскам там противостояли обычные повстанцы.

Да и к тому же французский шансон традиционно был меланхоличным, а Париж ассоциировался с вечерними сумерками на Елисейских полях, прогулками в осеннем Булонском лесу (на самом деле парке) и вполне буржуазными развлечениями на Монмартре. Так сказать, «светлая грусть», тихо угасающий город, да и только.

И тут появился Джонни. В феврале 1961 года на концерте в парижском Дворце спорта он в первый раз в своем будущем «фирменном» стиле во время неистового выступления падает на колени с гитарой за спиной. Публика неистовствует, в зале сломано 700 кресел, 85 человек арестованы, пятеро полицейских ранены, а Холлидею на несколько месяцев запрещают выступать с концертами.

Джонни – кумир молодежи, он вводит американскую моду, носит джинсы и кожаные куртки и ведет себя в быту так неумеренно, что ломает стереотип «типичного парижанина». Концертный зал «Олимпия», выступление в котором является высшим знаком обретения престижа для французского музыканта, становится для Холлидея слишком тесным, ему наплевать на условности и он перебирается в залы спортивных комплексов. 

В это же время его музыкальный кумир Элвис тихо превращается в противоположность себя молодого – встречается с президентом Никсоном и предлагает себя тому в качестве идеологического борца с молодыми рок-музыкантами, накачивается лекарствами, устраивает из своего дома крепость. А Джонни в автокатастрофе ломает себе нос и заодно свой «Ламборгини» (заметьте, не «Мерседес и не «Роллс-Ройс»), поддерживает движение байкеров и организует байк-клуб  (отсюда сотни мотоциклистов на его похоронах), четыре раза женится, усыновляет двоих детей вдобавок к двум своим.

То есть – до 74 лет остается неистовым Джонни, переживая, конечно, не только взлеты, но и падения, после которых поднимается (и за этим следит вся Франция). И тем самым показывает французам пример, каким надо быть. Недаром Эммануэль Макрон на его похоронах сказал, что в современных французах есть частичка Холлидея, а Брижит Бардо добавила, что Холлидей это и есть Франция. Из простой вежливости такие слова не говорят. А сегодняшние "желтые жилеты" наглядно показывают Макрону верность его сказанных год назад слов.

Сергей Семенов, Lenta.UA