Проблемы Украины «зашиты» не в Конституции, а в советском менталитете всех наших президентов — Юрий Костенко

- Что лично вы ощущали в момент принятия Конституции в 1996 году?

- Я тогда был членом правительства, и в день, предшествующий принятию Конституции, было заседание Совета национальной безопасности и обороны (СНБО), где было утверждено решение, что в случае непринятия Верховной Радой Основного закона страны, этот вопрос будет вынесен на референдум. Это было крайне важно.

Читайте также: День недоизмененной Конституции: как Зеленский «сделал всех» по количеству прожектов

С другой стороны, на тот момент я был членом «Народного Руха Украины» и когда я тогда позвонил Черноволу и спросил, следует ли мне приходить на заседание ВР, он сказал, что ситуация не выглядит так, что Конституцию можно будет принять, поэтому, дескать, занимайтесь пока что своими делами. Где-то ближе в десяти часам вечера (27 июня, - Ред.) Вячеслав Максимович позвонил мне и сказал: «Подъезжайте к нам, скоро будет голосование». Я, конечно же, приехал и мы всю эту конституционную ночь сидели вместе с Черноволом в дальней ложе. Ощущения были очень и очень тревожные… Было много сомнений в том, что удастся «продавить» положения Конституции касательно государственного украинского языка и символики. Это были камни преткновения, с которыми коммунисты ни в какую не хотели соглашаться. Это понятно, потому что им из Кремля поступали указки, мол, принимайте, что угодно, только без герба Владимира Великого и желто-голубого флага. Также категорическое неприятие на конституционном уровне касалось и украинского языка, как единственного государственного. Поэтому, конституционная ночь, собственно, и была всецело посвящена поиску компромиссов, позволяющих принять в целом Основной закон. Откровенно скажу: почти до самого утра были сомнения, что это удастся сделать. Но это случилось…

Все события той ночи в целом сформировали колоссальную эмоцию неимоверной силы. Я помню, когда за Конституцию проголосовали в целом, Головатый (экс-нардеп, а ныне – заместитель главы Конституционного суда Украины — Ред.) реально расплакался, как, впрочем, и другие «руховцы», которые в этом моменте усматривали не просто выход на широкую украинскую дорогу государствостроения. Это было нечто большее… 

- Понятно, что история не имеет сослагательного склонения, но все же. Если бы с Черноволом не произошла смертельная трагедия, как бы это изменило ход последующих событий?

- Кардинальным образом изменило бы, поскольку так называемый раскол Руха, а затем и убийство Черновола, прямо и непосредственно повлияли на результаты  президентских выборов 1999 года. Дело в том, что в 99-м национал-демократическим силам можно было, выступив единым фронтом с единым кандидатом реально бороться за президентское кресло, чего не было в 1991 году. Понятно, что все это было хорошо известно в Кремле, поэтому все силы были брошены на то, чтобы не допустить развития этого сценария, который реализовался в 2002-2004 годах, когда все национал-демократия объединилась вокруг Виктора Ющенко. Но если бы не гибель Черновола, это могло было произойти еще в 1999-м и, следовательно, Украина намного раньше могла стартовать в системных реформах.

- Насколько были необходимы и оправданы хирургические вмешательства в конституционное тело на протяжении всех лет ее существования?

- Лично я был и остаюсь последовательным противником вмешательства в Конституцию, исходя из мировой практики. Для меня определенным образцом всегда было отношение американцев к своей Конституции, которая с точки зрения современного права и международных геополитических процессов, безнадежно устарела. А в нее было внесено лишь считанное количество поправок. Исходя из этого, можно констатировать, что инструментом для улучшения тех или иных решений является утверждение законов либо же внесение изменений к действующему законодательству. Тем более, когда речь идет об Украине и ее стремлениях к европейской интеграции. Согласно копенгагенским критериям, Украине необходимо в виде законов и правительственных решений утвердить более 125 тысяч разного рода правовых актов. А Украина, к огромному сожалению, начала с вмешательства в тело Конституции, вместо того, чтобы, используя ее модель, нарабатывать весь этот массив документов.

Конституционная модель 1996 года — это президентско-парламентская республика. Да, сильные полномочия у президента, однако парламент все равно утверждал кандидатуру премьер-министра, которую вносил глава государства и правительственную программу, которая давала иммунитет деятельности КМУ. То есть, рычагов влияния на исполнительную власть у парламента было достаточно.

Другое дело, что не было массы законов, руководствуясь которыми правительство могло бы совершать эффективную политику. В первую очередь это касается земельной реформы. Коммунисты, по указке Кремля, заблокировали земельную реформу вплоть до нынешнего года, когда, наконец-то удалось открыть рынок земли, хотя весь этот пакет документов мы, как парламентское меньшинство наработали еще в 1991 году. Однако видите, сколько лет потребовалось с тем, чтобы провести земельную реформу?  При этом, случилось все уже тогда, когда инфраструктура села фактически полностью уничтожена...

Возвращаясь к Конституции. Я являюсь противником внесения изменений в Конституцию, тем более — частых. Но есть нюансы. Например, внесения изменений в Конституцию в 2004 году — это в определенной степени был политический компромисс, позволивший завершиться Оранжевой революции бескровно и с перспективой быстрого движения в направлении к европейской ассоциации. Однако попытки менять Конституцию в условиях войны — это политика, направленная на уничтожение украинского законодательного фундамента и государственности как таковой. Обратите внимание, что в Конституции четко написано: в условиях агрессии мы не имеем право ее трогать. Тем более, что так называемая проблема баланса ветвей власти заложена не в том, что записано в Конституции…

Сегодня все прекрасно видят, как президент Зеленский, в условиях парламентско-президентской республики разъезжает по стране в качестве генерального секретаря и раздает разнаряды всем, начиная от глав облгосадминистраций, заканчивая дальнобойщиками. Так что проблема «вечного» украинского беспорядка вовсе не в Конституции.

- За годы независимости мы примеряли на себя фактически все конституционные «доспехи», практикующиеся в мире. Но вышли ли мы на приемлемую модель?

- Если посмотреть на универсальный показатель — уровень ВВП на душу населения, то мы на последнем месте в Европе. Но, опять-таки, тут не в Конституции вовсе дело, а в отношении к ней. Президенты «натягивают» на себя несвойственные полномочия. Это — практика советского властного менталитета, который остается у нас неизменным, несмотря на смену уже нескольких политических поколений на посту президента. Кравчук, Кучма, затем уже пошел младше Ющенко… Ну, Януковича я даже не буду называть. Дальше — довольно молодой Порошенко и теперь совсем юный Зеленский. Ну, вот не должно быть у Зеленского в принципе стремления руководить так, как руководили генсеки ЦК КПСС, но он себя ведет именно так.

Поэтому, не проведя системные демократические реформы, касающиеся в первую очередь, судебной власти и много в чем местного самоуправления, ничего системно в стране не изменится. Мы должны честно признать: у нас не действует принцип верховенства права и закон как таковой. Ключевую скрипку, к огромнейшему сожалению, продолжает играть телефонное право.

- А какой, условно говоря, кирпич, должен упасть кому-то на голову, чтобы все, наконец, изменилось в корне?

- Этот кирпич, я бы так сказал, должен упасть в виде Божьей кары, что, впрочем, с Украиной происходит регулярно… Почему у нас не действует Конституция? Потому что вместо демократии у нас четко выстроена олигократия, сущность которой — уничтожение в зародыше политической демократической системы, наличие идеологических партий. Вместо распыленных идеологических политических сил, стали появляться лидерские суррогатные проекты, за которыми стоит большой капитал. То есть, мы имеем монопольную олигархическую экономику. Это очень губительно, поскольку большой капитал во всем мире дает всего лишь 30% доходов и 10% рабочих мест. 70 процентов – это прерогатива малого и среднего предпринимательства. Большой «вклад» в утверждении именно такой политической системы в Украине внесла Россия. Мы же все прекрасно знаем, что «Газпром» финансирует буквально все радикальные движения в Европе.  Что уж тут говорить об Украине, где в условиях шестилетней российской агрессии, РФ доминирует не только в информационном пространстве, но и банковском секторе, да и украинской экономике в целом.

- Можете описать динамику внедрения российского информационного вируса в украинское пространство?

- Все проблемы в этом плане начались проявляться сразу же после провозглашения независимости и большинство из них породил первый президент Кравчук. И это касается не только передачи России нашего ядерного оружия. Кстати, обратите внимание, что до сегодняшнего дня Кравчук, мотивируя эту передачу, говорит, дескать, ядерное оружие было не наше. И это, несмотря на то, что в октябре 1991 года был принят закон о собственности бывшего СССР на территории независимой Украины, где все, что было на нашей земле, признавалось нашим. Ну, и помимо ядерного оружия есть еще и Черноморский флот. Тоже — дело рук Кравчука. Что это: «зрада» как сейчас модно говорить или сдача национальных интересов, пусть каждый определяет сам. Но то, что этот колоссальный стартовый капитал был сдан — факт.

Тоже самое касается и информационной безопасности. В декабре 1991 года я был руководителем рабочей группы по разработке концепции национальной безопасности Украины. Так вот, когда я представил Кравчуку первый вариант концепции, где был раздел «Информационная безопасность», он удивленно на меня посмотрел и спросил: «А это еще зачем?». Я ему пояснял, что информация уже тогда, в начале 90-х становилась важнейшим инструментом не только идеологической обработки, но и политико-экономическим ресурсом. Итог? Именно при Кравчуке началась хаотично-массовая передача украинских СМИ в частные руки и на сегодняшний день украинское информационное пространство перенасыщено не украинскими интересами, а интересами страны-агрессора. Такую же информационную политику продолжил Кучма и, к огромному сожалению, никаких сдвигов не произошло и при Ющенко. Порошенко также никак не проявил себя в этом направлении.

- Одной из ключевых предвыборных тем кандидата в президенты Зеленского было обещание утвердить на конституционном уровне механизм так называемого народовластия. Сейчас мы видим законодательные подвижки в этом направлении. Что это: заигрывание с народом или реальное желание дать ему, как источнику власти, реальные рычаги влияния?

- Я думаю, это все — не более чем скрытая схема того, как закрепить в Конституции то, чего требует Путин в части автономии Донбасса. Если говорить о сущности народовластия, то все, что для этого необходимо уже записано в Конституции. Но чего нет? Нет законодательства, которое узаконило бы процесс формирования власти снизу-вверх. Народовластие во всем мире, и Украина тут не исключение, нуждается прежде всего, в финансовой независимости от центра. Не будет реальной децентрализации — не будет народовластия и Конституция тут ни при чем, законы нужны. Поэтому, все, что сейчас говорится об изменениях в Конституцию в части самоуправления, это либо от элементарного невежества, либо от сознательного желания играть в пользу Кремля.

- Какая форма госуправления, с учетом наших ментальных и прочих особенностей, была бы, образно говоря, идеальной для Украины?

- На мой взгляд, Украине подошла бы так называемая французская конституционная модель, когда полномочия президента являются не стабильными, а плавающими. Там если президентская политическая сила получила победу и на президентских, и на парламентских выборах и, следовательно, сформировала правительство, президент является фактически главой государства, а также Кабинета министров. Если же президентская полистсила в парламенте пребывает в меньшинстве и оппозиция сформировала Кабинет, тогда большинство исполнительных полномочий переходит к премьеру и, понятное дело, парламентскому большинству. Эта модель с одной стороны не позволяла бы президенту натягивать на себя больше полномочий, чем предусмотрено, а с другой стороны эта гибкость позволяла бы более эффективно осуществлять государственное управление в различных экстремальных ситуациях. Кстати говоря, Польша, испытав несколько конституционных шаблонов, сейчас движется именно в направлении французской модели.

- При каком из президентов Конституция испытывала меньше всего пренебрежительного отношения к себе?

- При Ющенко. У Кравчука Конституции не было. Кучма, когда ее получил, имел в виду, стал менять, кроить и так далее. Янукович просто брутально потоптался по Конституции. Ну, а Порошенко, к огромному сожалению, в условиях войны начал менять Конституцию, и именно это, на мой взгляд, его ключевая и роковая политическая ошибка. А вот Ющенко воспринял «урезание» своих полномочий и не пытался что-либо изменить, хотя, поверьте, его к этому последовательно подталкивали. О Зеленском говорить еще предельно рано.

Наталия Ромашова

Читайте также: В Украине уверены, что поправки к Конституции РФ не помешают деоккупации Крыма