10-го июля 1871-го года в Париже родился лучший писатель 20-го века

Выдающий писатель Грэм Грин считал Пруста «лучшим романистом 20-го века». А Сомерсет Моэм назвал его семитомную эпопею «В поисках утраченного времени» «лучшим художественным произведением на сегодняшний день». Тут важно не только то, что Грин и Моэм были писателями уровня  Нобелевской премии (Грин долгие годы считался главным претендентом на нее), но и то, что они были англичанами. А если посмотреть почти любой список «лучших книг в истории мировой литературы», составленный на основе опроса англоязычных экспертов, французы там обычно начинаются со второй десятки. (Впрочем, у французских экспертов насчет англичан то же самое). Однако когда обращаются к мнению настоящих профессионалов, конъюктура отходит на второй план.

О Прусте и его книгах написаны сотни томов, причем не только литературоведами, но и лучшими философами 20-го века, а нам надо рассказать о том, почему он является лучшим романистом 20-го века в нескольких абзацах. И все же попробуем. Во-первых, он изменил саму концепцию жанра романа – при том, что когда Пруст начал писать «В поисках утраченного времени», казалось, что этот жанр доведен классиками 19-го века до совершенства. Выдающийся грузинский философ Мераб Мамардашвили в своих лекциях называл эпопею Пруста «машиной для чтения» - в том смысле, что ее можно читать, открывая любой из семи томов в любом месте. Это не значит, что в «Поисках утраченного времени» нет сюжета – просто там он, в отличие, например, от романов Дюма, уходит на второй план. Образно говоря, без шампура кусочки шашлыка распадутся, однако на вкус шашлыка шампур не влияет никак.

Во-вторых, Пруст на недосягаемую высоту поднял, хотя, казалось бы, после его великих предшественников это было уже невозможно, уровень психологизма в литературе. Например, в исследовании психологии любви ему нет равных вообще. Взять хотя бы первый том эпопеи с его переменой ролей в любви, когда сперва дама полусвета Одетта добивается сближения с аристократом Сваном, а он относится к этому безразлично, и потом вдруг влюбляется в нее до безумия, потери себя и совершенно нелогичных поступков - а она к нему охладевает. Ситуация, которую хоть раз в жизни переживал практически каждый – но Пруст первым в мировой литературе описал ее столь детально и с такой клинической точностью.

Ну и, наконец, третье – концепция времени у Пруста, о которой, опять же, лучшими философами 20-го века написаны не только статьи, но целые книги. Тут кратко можно сказать так – Пруст возвращает читателю его жизнь. Недаром ведь последний том эпопеи называется «Обретенное время». Вспоминая свою жизнь, как бы говорит Пруст, мы не просто переживаем ее заново – мы только тогда начинаем ее понимать и по-настоящему ощущать. Интересно, что о том же говорят новейшие нейрофизиологические исследования – человеческий мозг не забывает вообще ничего из того, что происходит с его «обладателем» (правда, тут еще вопрос в том, кто кем «обладает»), он лишь сортирует эти наблюдения по степени их доступности. 

О принципиальной новизне прозы Пруста говорит и то, что за сто лет лишь три режиссера попытались экранизировать отрывки из его семитомной эпопеи, причем получилось это только, как ни странно, у немца – выдающегося режиссера Фолькера Шлёндорфа. Но получилось настолько хорошо, что его «Любовь Свана» (Шлендорф взял только первый том) смотреть надо обязательно. И если Джереми Айронс (очень, кстати, внешне похожий на Пруста) и Орнелла Мути там просто хороши, то Ален Делон в роли барона Шарлю как актер гениален.

Алиса Куницына, Lenta.UA

Фото: Pinterest