Не продается вдохновенье... Как жили классики на гонорары от своих произведений

Что можно было купить на гонорар за «Евгения Онегина» — задается вопросом Марианна Марговская на сайте Кириллица.

Надо сказать, что Пушкин стал первым русским классиком, кормившимся за счет своей музы. Однако «трудами праведными нажить палаты каменные» всегда было непросто. Безбедную жизнь дворянам, как правило, обеспечивали родовые поместья и богатое наследство. Служители же пера, пытавшиеся извлечь прибыль из занятия литературой, нередко еле сводили концы с концами.

Несмотря на чрезвычайную творческую плодовитость, тот же Александр Сергеевич был вечно не при деньгах. Скончавшись после роковой дуэли, Пушкин не оставил вдове и детям ничего, кроме долгов в 140 тысяч рублей — по тем временам сумма баснословная! Эти долги были покрыты лично императором Николаем I, по распоряжению царя семье Пушкина был назначен пенсион, а собрание сочинений поэта, принесшее его семейству единовременную выплату в 10 тысяч рублей, было издано за государственный счет.

Впрочем, за литературные труды Пушкину платили не так уж плохо: если первый гонорар за «Руслана и Людмилу» составлял 1500 рублей, то «Повести Белкина» издатели оценили уже в 5 тысяч, «Бориса Годунова» в 10, а «Евгения Онегина» — в 12 тысяч рублей. Кроме того, у Пушкина было чиновничье жалованье и скромные доходы с имений, а в 1831 году за литературные заслуги император назначил ему 5 тысяч рублей ежегодно.

Немалая сумма, если учесть, что аренда деревянного особняка в центре Москвы обходилась в 2 тысячи рублей в год, обучение двоих детей в пансионате стоило 4 тысячи, а десяток шелковых платьев для жены или 20 модных батистовых рубашек обошлись бы Александру Сергеевичу в тысячу рублей. Бедность Пушкина объяснялась расточительностью и страстью к карточной игре.

Азартные игры вечно губили и Достоевского. Федор Михайлович был гол, как сокол: в наследство ему досталась доля разорившегося поместья, за которую удалось выручить всего тысячу рублей серебром. «Так как я всегда нуждаюсь в деньгах чрезвычайно и живу одной только работой, то всегда почти принужден был, всю жизнь, везде, где ни работал, брать деньги вперед», — сетовал классик. Привычка брать авансы не раз играла с Достоевским злую шутку. Так, например, он писал, что вынужден все время посвятить работе, которую редактор «Отечественных записок» Краевский оценил в 50 рублей за печатный лист, и отказываться от новых предложений в 250-300 рублей. Например, за роман «Идиот» «Русский Вестник» заплатил писателю около 7 тысяч рублей, то есть, порядка 166 рублей за печатный лист.

Конечно, не все русские классики были бедны. Но объяснялось это, прежде всего, обеспеченностью их семей. К таким счастливчикам относился, например, Николай  Гоголь, имевший стабильный средний доход, богатый помещик Тургенев и Иван  Гончаров, происходивший из богатой купеческой семьи. Достоевский жаловался в письме публицисту и литературному критику Николаю Страхову: «Ты пишешь мне беспрерывно такие известия, что Гончаров, например, взял 7 000 рублей за свой роман, а Тургеневу за его «Дворянское гнездо» сам Катков давал 4 000 рублей, т. е. по 400 рублей за лист. Друг мой! Я очень хорошо знаю, что я пишу хуже Тургенева, но ведь не слишком же хуже, и наконец, я надеюсь написать совсем не хуже. За что же я-то, с моими нуждами, беру только 100 рублей, а Тургенев, у которого 2 000 душ, по 400 руб. От бедности я принужден торопиться и писать для денег, следовательно, непременно портить». Впрочем, того же Тургенева гонорары особо не волновали: он был убежден, что подлинный художник не может заниматься материальными вопросами.

Пальма первенства среди самых богатых русских писателей принадлежала графу Льву Толстому. Получив в наследство 1,47 тысячи десятин земли, 330 душ мужского пола и 4 тысячи рублей серебром в придачу, он, как Пушкин и Достоевский, поначалу увлекся игрой и рисковал пустить прахом даже такое внушительное состояние. Однако Лев Николаевич вовремя взялся за ум и всего за несколько лет преумножил потрепанное долгами родительское наследство вшестеро.

Научившись извлекать не снившуюся другим литераторам выгоду из своего разраставшегося помещичьего хозяйства, Толстой заткнул за пояс всю писательскую братию и по уровню гонораров. Поистине, деньги прилипают к деньгам: так, например, за «Войну и мир» предприимчивый Лев Николаевич вышиб из «Русского Вестника» по 500 рублей за печатный лист, обойдя Достоевского в 2-2,5 раза. За «Анну Каренину» гонорар составил 20 тысяч рублей, за роман «Воскресение» — около 22 тысяч. Для сравнения, дом в Москве тогда стоил 12 тысяч рублей, а дубовая роща в Рязани 5 тысяч.

На заставочном фото: «Пушкин в Михайловском», худ. Петр Кончаловский, 1940