Депутатская неприкосновенность за двери, а она в окно – экс-нардеп Борис Беспалый

Вчера 291 голосами «за» парламентарии сделали окончательный шаг на пути к упразднению собственной неприкосновенности. Нардепы внесли правки в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК), а также регламент Верховной Рады в пунктах, касающихся процедуры следствия в отношении владельцев мандатов. С начала 2020 года они лишаются неприкосновенности, о чем уже ранее были внесены изменения в Конституцию, а в среду, 18 декабря были утверждены нормы, регламентирующие непосредственно механизм их уголовного преследования.

Это уже вызвало дискуссию в политических кругах. Дескать, неприкосновенность-то – ненастоящая. Дело в том, что после вступления закона в силу, рядовой следователь не сможет открыть уголовное производство против того или иного нардепа – это прерогатива лишь областных прокуроров – да и то в случае, если свое «добро» даст Генпрокуратура. То есть фактически все дела против парламентариев будет в ручном режиме курировать генпрокурор - «стопроцентный человек» хозяина Банковой.

Читайте также: Зеленский предложил ужесточить меру пресечения для подозреваемых в коррупции

Еще один нюанс: теперь арестовать имущество депутата нельзя будет, не предупредив его самого о предстоящем суде. Что помешает нардепу после уведомления «органов» предельно оперативно переписать имущество на родных и близких – вопрос риторический.

Еще одно «ноу-хау» касается защиты нардепов от политических преследований. Сейчас эта норма предусматривает, что народного избранника нельзя наказывать за результаты голосования и высказывания в парламенте за исключением оскорбления или клеветы. В новом законе этот вид иммунитета прописан шире. Теперь депутаты также не будут нести юридической ответственности при осуществлении депутатских полномочий, то есть – на протяжении всей каденции.

О том, действительно ли законодательные нововведения лишают депутатов былых привилегий перед лицом следствия и Фемиды, Lenta.UA поговорила с парламентарием Верховной Рады нескольких созывов Борисом Беспалым. 

- Критики действующей власти говорят, что снятие неприкосновенности — это не более чем игра на публику: дескать, в законодательстве есть масса лазеек, де-юре сохраняющих иммунитет. Согласны? 

- Лично я считаю, что если уже неприкосновенность изъяли из Конституции как класс, то попросту нелогичным является введение такого нового понятия как особый порядок привлечения депутатов к ответственности. Что и было сделано по факту.

Понимаю, что на депутатов может осуществляться давление. Но и на журналистов, к примеру, тоже может. Давайте, тогда введем закон об особом порядке привлечения журналистов к уголовной ответственности, почему нет?

Я к тому, что если мы говорим о том, что народный депутат привлекается к ответственности на общих основаниях, то нужно сделать их действительно общими, как для всех людей, а не с какими-то там эксклюзивными особенностями.

- То есть, говорить о реальном, а не декоративном снятии с парламентариев пресловутого иммунитета, не приходится…

- Да, поскольку все эти нормы о неприкосновенности есть в регламенте, законе «О статусе народного депутата», в Уголовно-процессуальном кодексе и даже в Кодексе административных правонарушений, поскольку слово «арест» у нас является очень неоднозначным. Поэтому, если уже ступили на этот путь, то было бы логично идти до конца.

- Оппозиция настаивала на одновременном снятии неприкосновенности с нардепов и президента. Это была обоснованная инициатива?

- На мой взгляд, стремление снять все со всех и сразу – это ни что иное, как попытка все завалить. Приняли закон о снятии депутатской неприкосновенности? Реализуйте его до конца. Кстати, судей тоже необходимо полностью лишить неприкосновенности. А вот что касается президента, то это – абсолютно другая ситуация, которую, я считаю, следует обсуждать в обществе. Президент не может никому делегировать свои полномочия, многие из них крайне важные, без них государство попросту остановится. Президент – один, а вот депутатов много. Вытащили одного из колоды и что, что-то изменится?

- В принятом вчера законе, касающемся неприкосновенности парламентариев, говорится, что депутаты не несут юридическую ответственность за результаты голосования, высказывания в парламенте и его органах за исключением нанесения оскорблений и клевету. Так было и раньше, но должно ли оставаться?

- Дело в том, что 80 статья о неприкосновенности состояла из трех частей. Две из них изъяли, а ту, которую вы процитировали — оставили. Но что смешно: ни оскорблений, ни клеветы сейчас нет в Административном и Уголовном кодексах — они декриминализированы. А что касается высказываний, то это правильно. Депутат имеет право на мнение, тут не может быть преступления, если его слова, конечно, не сопровождаются иными действиями. Про голосования я вообще молчу. Депутат не должен отвечать за любой результат голосования. Тем более, что если вопрос выносится на голосование в сессионный зал, он же не может быть преступным, правильно?

- Ранее, чтобы привлечь к ответственности парламентариев, любой следственный орган передавал материалы расследования в ГПУ. Генпрокурор изучал материалы и подавал представление на снятие неприкосновенности, привлечение к уголовной ответственности и арест в Верховную Раду. Далее нардепы голосовали по каждому из пунктов. После этого суд мог избрать меру пресечения подозреваемому владельцу мандата. Новая норма сокращает процедуру. Инициировать расследование сможет только генпрокурор либо и.о, его заместители и прокуроры не ниже областных. Они же объявляют о подозрении и обращаются в суд. С другой стороны, теперь у других следственных органов, кроме ГПУ, больше не будет возможностей проводить расследования в отношении депутатов. Получается, вопрос неприкосновенности депутатов стал монополией генпрокурора — креатуры президента. Такая себе управляемая «сверху» неприкосновенность, не находите?

- Знаете, как можно описать сложившуюся ситуацию? Неприкосновенность выбросили за дверь, а она возвращается через окно. На самом деле, все эти телодвижения – это, конечно же, попытка сохранить неприкосновенность под любым видом. Раньше был анфас, теперь профиль, но суть та же. И это говорит о неискренности нынешнего состава Верховной Рады, как, впрочем, и их всех предшественников. Я уже тридцать лет слежу за Радой и ситуация нисколечко не изменилась: депутаты всегда старались сохранить собственную неприкосновенность, тогда как люди хотели, чтобы она была упразднена.

Вообще, у нас всегда действовало неписанное правило корпоративной солидарности: своих не сдавать. Судя по подходам нынешних парламентариев к вопросу собственного иммунитета, это правило по-прежнему продолжает действовать. 

- Почему, как вы считаете, из года в год тема депутатской неприкосновенности не теряет актуальности и по-прежнему остается затребованной в обществе?

- Прежде всего, потому, что люди и, надо сказать, небезосновательно, считают, что Верховная Рада переполнена правонарушителями. Помимо всего прочего, еще и электронные декларации подлили масла в огонь. Общество увидело, что люди, всю жизнь проработавшие на государственной службе, являются миллиардерами…

Посмотрим, как изменится ситуация после принятия закона о снятии неприкосновенности, но по-моему, не изменится ровным счетом ничего. На сегодня ситуация выглядит так: в одних моментах неприкосновенность усилили, в других — ослабили, но в целом ее сохраняют. 

- То есть, по большому счету, это законодательные изменения ради удовлетворения общественного запроса «для галочки»?

- Можно и так сказать, поскольку содержание осталось прежним, изменилась форма. Но, знаете, у меня складывается устойчивое впечатление, что Зеленский все больше эволюционирует в Кучму-6. У нас уже было пять Кучм, теперь вот, похоже, получили шестого и дальше все пойдет по кругу.  Все тоже желание контролировать всех и вся… 

- Лишение неприкосновенности при отсутствии закона об оппозиции несет в себе реальные риски для оппонентов власти?

- Угроза расправы над оппозицией, безусловно, существует. Но дело в том, что за тридцать лет депутаты так и не смогли доказать потребность в своей неприкосновенности. Напротив, многими своими действиями они только повышали общественный запрос на ее снятие.

Простых решений в нашей ситуации нет, но я думаю, что принятие закона о снятии неприкосновенности даже в таком виде – все же лучше, чем ее сохранение.

- Снять депутатскую неприкосновенность можно было и раньше в индивидуальном порядке по представлению соответствующих структур…

- На самом деле, эта система индивидуального лишения иммунитета не срабатывает. Более того, в законодательстве, которое действовало еще год назад, был настоящий замкнутый круг. С одной стороны, нельзя было привлекать по уголовному делу без согласия Верховной Рады. С другой стороны, нельзя было собирать доказательства для того, чтобы это дело открыть без одобрения ВР. То есть, не было права, например, следить за депутатом и проводить другие следственные мероприятия и так далее.

- САП и НАБУ обратились к президенту с просьбой ветировать антинеприкосновенный закон, дескать, он устанавливает диктатуру ГПУ. Это обоснованно?

- Позиция органов, которые вы назвали, предельно ясна. Они стремятся к максимальной автономии. По большому счету, я считаю, что на том уровне, на котором было правонарушение, должно и открываться дело. Зачем здесь изобретать велосипед? А то, как депутаты крутят и мутят с законодательством об упразднении собственного иммунитета, свидетельствует только об одном: они не хотят неприкосновенности. Пока у нас будет действовать принцип безответственности для «избранных», до тех пор общество и будет обеспокоено проблемой депутатской неприкосновенности. Люди должны переубедиться, что у нас беспрекословно действует правило: виноват — отвечай. А сейчас, что? Под фанфары открывают дела, а потом тихонечко спускают их на тормозах...

Наталия Ромашова

Читайте также: НАБУ и САП призвали Зеленского ветировать закон о снятии неприкосновенности с нардепов