Рано пить шампанское: кто еще остался в кремлевском плену

Эйфория после масштабного обмена «35 на 35» потихоньку начинает проходить. Тем более, что только  по официальным данным на сегодняшний день в России, аннексированом Крыму, а также на территории так называемых «ДНР»-«ЛНР» остаются более 300 пленных украинцев. Некоторые из них находятся в неволе уже более четырех лет. Кто они и каковы их перспективы выйти на свободу, - разбиралась Lenta.UA.  

Среди тех, кого удерживают россияне на оккупированном полуострове, большинство - это крымские татары, которых преследуют за «экстремизм» и участие в объединении «Хизб ут-Тахрир». Данная организация легальная в Украине, однако в РФ считается «международной террористической организацией».

Читайте также: Показания Цемаха будут использоваться в Международном трибунале в Гааге - Полозов

Но Россия обвиняет в экстремизме не только этнических крымских татар. Например, преподавателя истории Симферопольского института культуры Алексея Чирния обвинили в том, что он вместе с Олегом Сенцовым якобы хотел взорвать памятник Ленину в Симферополе.

Алексея Чирния задержали еще в мае 2014 и приговорили к семи годам тюрьмы. Другого украинца – Александра Шумкова – осудили на четыре года за участие в запрещенном в России «Правом секторе». В его истории много белых пятен. В 2017 году Шумков служил в военной прокуратуре, но впоследствии исчез. Уже через месяц он оказался в СИЗО в России. Сам Шумков говорит, что его похитили и переправили через российско-украинскую границу по сговору контрабандистов, против которых он активно боролся. Сидит Александр Шумков в колонии в российском городе Торжок – там, где до недавнего времени пребывал другой украинский узник Владимир Балух, которого обменяли 7 сентября. Адвокат Александра Шумкова Алексей Барановский рассказал журналистам, что не понимает, почему его подзащитного не включили в список обмена, добавив при этом, что на него сейчас оказывается определенное моральное давление и «проводятся какие-то постоянные обыски в камере». Адвокат Шумкова аккурат после обмена «35 на 35» выразил надежду, что Офис президента Зеленского при подготовке следующего «бартерного» списка, непременно вспомнит о его клиенте.

Попасть в следующие обменные списки рассчитывают и другие украинцы, пребывающие нынче в российских тюрьмах, такие как «крымские диверсанты» Андрей Захтей, Глеб Шаблий, Александр Стогний и Геннадий Лимешко, фигуранты дел по «Хизб ут-Тахрир» Юрий Примов и Вадим Сирук, активист Евгений Каракашев, адвокат Игорь Кияшко и десятки других.

Кстати, вчера стало известно, что один из «диверсантов АРК» Захтей написал на имя Путина письмо с прошением о помиловании. По словам супруги политзаключенного Оксаны, «непростое» решение было принято после того, как его не включили в списки на обмен удерживаемыми лицами между Украиной и Россией. «Он использует любой шанс, чтобы побыстрее оказаться дома с родными», - цитируют Оксану Захтей СМИ.

Напомним, украинцев  Евгения Панова (7 сентября был освобожден по формуле «35 на 35») и Андрея Захтея захватили в оккупированном Крыму в августе 2016 года. Их обвинили в «подготовке по заданию украинской разведки диверсии на объектах туристической и социальной инфраструктуры полуострова».

Среди украинцев, содержащихся в «ДНР» и «ЛНР» на Донбассе, очень разные люди – от украинских военных, попавших в плен во время боев, до обычных жителей, которых самопровозглашенная власть заподозрила в шпионаже в пользу официального Киева.

Двое бойцов третьего полка спецназначения ВСУ Александр Кориньков и Сергей Глондар в неволе уже более четырех лет. Они попали в плен 16 февраля 2015 во время боев за Дебальцево. Сначала их содержали в бывшем здании СБУ в Донецке, а затем перевели в один из местных СИЗО. В тюремных застенках на территории «ДНР» пребывает и украинский военный Богдан Пантюшенко – танкист, который попал в плен 18 января 2015 возле Донецкого аэропорта. Ожидалось, что Глондара, Коринькова и Пантюшенко обменяют еще в декабре 2017 года, когда произошел последний большой обмен пленными между Киевом и так называемыми республиками. Однако тогда этого, вопреки прогнозам, так и не произошло…

Среди невоенных пленных в «ДНР» и «ЛНР» - журналист Станислав Асеев, медсестра из Горловки Марина Чуйкова и еще десятки жителей Донбасса.

В конце августа «обмудсмен ДНР» Дарья Морозова заявила о возможности обмена пленными с Киевом уже в конце сентября.

О том, что обмен 7 сентября есть лишь первым этапом, заявил на днях и президент Зеленский. В свою очередь, помощник главы государства Андрей Ермак, который курировал процесс недавнего обмена, в интервью «Украинской правде» намекнул, что «на фоне такого большого и счастливого обмена» дальнейшие этапы могут произойти даже до Нового года.

А тем временем критики «Зе-команды» говорят, что «обменного фонда» в Украине на следующие этапы может и не хватить. Действительно, точное количество россиян или пророссийских граждан Украины, которых Киев может обменять, неизвестно.

Сейчас, по нашей информации, родные украинских пленных поддерживают постоянный тесный контакт с Валерией Лутковской, которая недавно заменила Ирину Геращенко в гуманитарной подгруппе на переговорах в Минске. Именно в «минском формате», по словам Владимира Зеленского и будут проходить переговоры о дальнейшем обмене пленными.

Тут надо подчеркнуть, что Минские соглашения, среди прочего, предполагают обмен пленными между Украиной и «Л-ДНР» в режиме «всех на всех». До сих пор обмену мешали несколько моментов. Первый — сугубо технический – сложность согласования списков. Даже количество людей, которые в принципе подлежат обмену, толком неизвестно.

С другой стороны, Украина не горит желанием вести переговоры напрямую с «ДНР» и «ЛНР», о чем неоднократно заявлял действующий президент. Но вполне возможно, что на этот раз ситуация изменится, поскольку в СМИ просочилась информация о том, что уже 18 сентября в Минске могут вынести на обсуждение обмен между Украиной и «Л-ДНР» в формате всех установленных на всех установленных. Формула на данный момент якобы вырисовывается следующая - «200 на 70».

Наталия Ромашова

Читайте также: Олег Владимирович Вишняков: ситуация с обменом Цемаха напоминает израильский прецедент