Юрий Михальчишин: Проволочки с поставками оружия из Запада – результат агентурного проникновения российских спецслужб

В воскресенье, 3 июля, после тяжелых боев за Лисичанск украинские военные отошли с занимаемых позиций и рубежей. В Генштабе ВСУ, подчеркнув, что этот вынужденный шаг обусловлен кратным превосходством российских оккупационных войск в артиллерии, авиации, реактивных системах залпового огня, боеприпасах и личном составе, добавили: «К сожалению, для успеха недостаточно стальной воли и патриотизма – нужны материально-технические ресурсы… Мы вернемся и обязательно победим!».

Нельзя сказать, что соцсети, аккурат после отхода наших военных от Лисичанска взорвались «зрадой», но то, что большинство рядовых украинцев с горечью и грустью воспринимают подобные новости из фронта – факт.

Читайте также: На Харьковщине теробороновцы уничтожили большое количество оккупантов и техники

О том, как, в условиях хаотичного военного маятника сохранять эмоциональный баланс по линии армия-общество Lenta.UA поговорила с экспертом по вопросам национальной безопасности, экс-нардепом и действующим военным Юрием Михальчишиным.

- Что на сегодняшний день является главным источником мотивации для наших военных и что для ее повышения может делать каждый украинец, находящийся сегодня в тылу?

- Прежде всего, крайне важно поддерживать личную связь и не бояться беспокоить своих фронтовых близких, друзей, знакомых как минимум sms-сообщениями и фотографиями из дома. Это создает очень важную эмоциональную нить и, как говорят бывалые фронтовики, очень вдохновляет. Поддерживает фронтовиков и то, если кто-то знакомый, пока они на фронте, помогает их часто одиноким родителям — банально покупает продукты, оказывает помощь по хозяйству, просто приглашает на прогулку...

- Действительно ли на фронте, в отличие от тыла, отсутствуют так называемые эмоциональные качели и там более оптимистический настрой или все-таки не все так однозначно?

- Если говорить о сформированных армейских коллективах, где представлен большой процент военнослужащих и добровольцев с опытом боевых действий 2012-2022 годов, то тут, безусловно, морально-психологическое состояние является предельно стабильным и в основном — достаточно бодрым.

Проблемы возникают в подразделениях, где много мобилизированных и где не очень качественно работают психологи, военно-медицинские комиссии и так далее. К сожалению, и это надо честно признать, у нас существуют проблемы с отсевом людей с различными зависимостями, которые также часто оказываются слабым звеном. Ну, и не все так радушно с морально-психологическим состоянием в подразделениях, которые оказались на переднем крае страшной «мясорубки», где россияне имеют большое преимущество в авиации и артиллерии, в частности, реактивной. Стоит ли говорить, что такое артиллерийский обстрел 24 часа в сутки, когда невозможно даже немножко поспать и возобновить силы?

- «Мы бережем жизнь воинов, наших людей. Стены мы отстроим, землю отвоюем, а людей надо беречь больше всего. И если командование армии и забирает людей с определенных точек фронта, где враг имеет наибольшее огневое преимущество, в частности это касается и Лисичанска, это означает только одно – что мы вернемся благодаря нашей тактике, наращиванию поставок современного оружия», - заявил в своем видеообращении президент Зеленский. Он также подчеркнул, что Украина постепенно продвигается вперед и в Харьковской, и в Херсонской области, и на море. «Змеиный – тому хороший пример. Будет день, когда тоже самое скажем и о Донбассе», - резюмировал гарант. Объясните на доступном рядовому украинцу языке, почему для нас так важен Змеиный — маленький остров площадью 0,2 квадратных километра?

- В первую очередь, чтобы адекватно оценить масштаб события (освобождение от «освободителей» Змеиного — ред.), я бы сказал, что это весомый тактический успех. Почему? Потому что мы говорим не только о том, что российскому гарнизону было нанесено не одно огневое поражение украинской авиацией и артиллерией, после чего он вынужден был эвакуироваться и…

- Вынуждено эвакуироваться? А как же «жест доброй воли», о котором говорят в Кремле?

- Понимаю и разделяю вашу иронию, однако морально-психологическое состояние агрессора, понятное дело, не позволяет говорить, что они вынуждены были уйти под давлением украинских Вооруженных сил. Россиянам приходится конструировать собственную реальность и для своего потребителя новостей у них это выходит. А если говорить об объективной реальности, то по самым скромным подсчетам, за весь период войны тут речь идет о десятках единиц пораженной российской боевой техники, в том числе, дорогостоящей, современной радиоэлектронной, нескольких комплексах противовоздушной обороны, личном составе, состоящем не из обычных пехотинцев или артиллеристов, а бойцов сил спецопераций. Поэтому, никаких сомнений в том, что общий счет потерь тут далеко не в пользу агрессора.

Однако куда более важно то, какое оперативное развитие может иметь этот тактический успех, поскольку речь идет не только о ликвидации непосредственной угрозы высадки десанта в Одессу под прикрытием с острова Змеиный. Речь идет о возможном начале разблокирования украинского зернового экспорта Черным, а далее — Средиземным морем. И я не удивлюсь, если мы через неделю-две увидим в акватории Черного моря конвой из кораблей (и боевых, и транспортных) одного из государств-членов НАТО, которые будут направляться к Одессе, чтобы загрузиться там украинским зерном. И в таком случае ключик находится в руках украинских Сил обороны на острове Змеиный.

- На днях стало известно, что военные учения белорусов возле границ с Украиной, которые должны были закончиться первого июля, продлят еще на неделю. Обоснованно ли мы, если говорить о прямом или закамуфлированном участии армии РБ в российско-украинской войне, недооцениваем ключевого и, как заявил давеча Лукашенко, «единственного» союзника нашего врага?

- Очевидно, что любая недооценка противника является вредной и, более того, может даже стать фатальной. Поэтому не хотелось бы тут повторять многочисленных ошибок украинского военно-политического провода столетней давности, когда УНР очень сильно недооценила угрозу войны на несколько фронтов и в 1919-20-х годах, к сожалению, проиграла. В нынешние же дни хочется верить в то, что вариант открытия второго фронта с севера адекватно просчитывается украинским Генеральным штабом и существует план развертывания своих сил и средств по прикрытию наших границ по данным операционным направлениям.

Что же касается учений, которые белорусы периодически продлевают, то тут не нужно иметь никаких иллюзий. Я бы назвал это явление перманентно-скрытой мобилизацией, поскольку именно так проводят псевдоучения и псевдоманевры, в результате которых агрессор может наращивать численность своих вооруженных сил, их передислокацию и развертывание возле границ соседнего государства, которое может стать объектом агрессивного нападения. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что эти так называемые учения могут продлевать и до августа, и до сентября. Возможно, кое-кому хочется сыграть роль Муссолини при Гитлере, однако мне кажется, что по своему боевому потенциалу белорусам максимум удастся сыграть роль румынов под Сталинградом в 1942 году.

- Разделяете ли вы мнение некоторых экспертов, которые говорят, что россияне сейчас сделали ставку на истощение, пока мы ждем западное вооружение, которого, увы, не хватает?

- Да, я разделяю эту точку зрения. Дело в том, что классическая молниеносная война может продолжаться не более трех месяцев, а после девяноста дней начинается отсчет второй фазы боевых действий. И тут речь идет о том, что агрессор руководствуется давним принципом немецкого теоретика Карла фон Клаузевица, который утверждал, что в войне на опережение, когда сходятся меньшая и сила и большая, меньшая истощается быстрее.

Очевидно, что в представлении российского военно-политического руководства, они являются наследниками советской армии, а мы имеем маленькую копию армии СССР. Вот они хотят большой советской армией победить маленькую советскую армию, не понимая, что с 2014 года наши Вооруженные силы, несмотря на серьезные проблемы и вызовы, прошли качественную трансформацию и на сегодня являются, возможно, наиболее боеспособной силой, которая была в распоряжении украинского правительства со времен Гетманщины и наших великих полководцев Хмельницкого, Зборовского и Дорошенко.

- Насколько обоснованной является критика украинской власти стран Запада касательно проволочек с поставками нам вооружения?

- А их (проволочек — ред.) не может не быть в принципе, с учетом того, насколько глубинным является агентурное проникновение советских, а затем — российских спецслужб в демократический западный мир, который оказывается беззащитным перед разведывательно-подрывной деятельностью такой мега-спецслужбы, которой была КГБ, а сегодня ФСБ, ГРУ и Служба внешней разведки РФ.

- Прошлая неделя отметилась «ракетной лихорадкой» России. Кременчуг, Николаев, Харьков… Что они такими действиями пытаются доказать Украине и всему цивилизованному миру?

- Если говорить об аудитории демократического Запада, то это — демонстрация дерзости и безнаказанности. Это – линия российского руководства на повышение ставок в «игре» с тем, что они называют коллективным Западом. Что же касается украинского общества, то тут речь идет, конечно же, о классическом запугивании, плюс разрушении нашей инфраструктуры. Это, согласно концепции войны нового поколения, «гибридной» войны генерала Герасимова, предусматривает осуществление поражения на всю оперативную глубину территории государства.

Цель российского агрессора — это, чтобы ни один уголок Украины не мог чувствовать себя в абсолютной безопасности ни днем, ни ночью.

- Безнаказанность, как известно, порождает вседозволенность и РФ это наглядно демонстрирует, тогда как, скажем, ООН не может найти механизма исключения из Совбеза России и снова выражает какие-то озабоченности в никому не интересных в Кремле заявлениях.

- А я вообще не убежден в существовании механизма исключения из числа участников Совбеза члена-основателя ООН (РФ – ред.), который стоял около основания этой схемы международного порядка после 1945 года. На мой взгляд, новую организацию следует переосновывать, а не пробовать реформировать эту нефункциональную и бездейственную структуру.

- Когда можно ожидать уменьшения интенсивности боевого конфликта?

- Сложно сказать, однако в теории военного искусства есть такое понятие как оперативная пауза, так вот она — неминуема. Оперативная пауза должна была возникнуть после теперешнего этапа битвы за Донбасс. Если украинским защитникам удастся превратить Донбасс в аналог Вердена, как это сделали в 1916 году французы, это одна история, если нет — другая. Но в любом случае, оперативная пауза будет, а вот насколько продолжительной, сложно сказать в условиях нестандартной войны XXI столетия.

- Что мы можем и должны делать с тем, чтобы цивилизованный мир не устал от нашей войны?

- Нужно качественно нарастить усилия в плане глобально-стратегической коммуникации. Мне кажется, уже пришло время создавать собственные информационные площадки в западном медиа-пространстве. Сегодня эту роль и, надо отметить, крайне мастерски, в своих обращениях к парламентам, правительствам и народам западных демократий играет президент Владимир Зеленский. Его обращения очень технологичны, как по уровню риторики, так и по месседжам, которые одинаково хорошо воспринимаются и жителями богатой европейской классической цивилизации, и приграничных с РФ государств, таких как наши друзья литовцы или поляки. Исключение тут — венгры, которым, складывается такое впечатление, очень нравится российский сапог еще с 1849 года…

Читайте также: Российские оккупанты приближаются к Славянску