Знаменитого кинорежиссера Люка Бессона обвинили в сексуальных домогательствах

Движение #MeToo, подобно Минотавру, требует всё новых жертв. Только, в отличие от сказочного человека-быка с острова Крит, не девушек, а мужчин. С мифом о Минотавре ситуацию роднит то, что человек, попавший под прицел #MeToo, оказывается, как и девушки, которых приводили к Минотавру, в запутанном лабиринте. Обвинительницы то рассказывают о событиях двадцатилетней, а то и больше, давности, детали которых восстановить невозможно, то подразумевают под харассментом слова и жесты, которые раньше всеми воспринимались с юмором.

Но с Люком Бессоном ситуация сложнее и, похоже, куда хуже для него. На днях еще пять женщин обвинили знаменитого французского режиссера в сексуальных домогательствах, так что всего их уже девять. (Кстати, режиссер женат, у него трое детей). И, что главное, Бессон, подобно ставшему сегодня абсолютным изгоем Харви Вайнштейну, приглашал их в свой номер в гостиницу. Одна из обвинительниц заявила, что после того, как режиссер угостил ее чашкой кофе, она потеряла сознание, а потом поняла, что ее изнасиловали. Правда, оказалось, что ее интимная связь с Бессоном продолжалась около двух лет, что в обычном суде было бы воспринято неоднозначно.

Но #MeToo это не суд. Пример самого успешного продюсера Голливуда Харви Вайнштейна, потерявшего за несколько месяцев не только имя, но и свой бизнес (его уволили даже из его собственной компании), напугал всех. Причем настолько, что в США (а #MeToo это в первую очередь американский феномен) руководители всех рангов, чтобы избежать потенциальной опасности, стали нанимать в качестве своих ассистентов мужчин.

Наивные, они позабыли или не знают, что звезду Голливуда Кевина Спейси, который, как и Вайнштейн, потерял всё (пришлось даже переснимать последние серии «Карточного домика», чтобы убрать кадры с его участием), обвинили в сексуальных домогательствах преимущественно мужчины. Не помог и каминг-аут, где Спейси объявил о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, и который в других обстоятельствах мог бы пойти ему «в плюс». 

Конечно, движение #MeToo принесло свою пользу. С одной стороны, принятое в обществе мнение, что режиссеры нередко выбирают актрис на главные роли по принципу «согласилась – не согласилась на секс» очень уж наивно. Ни один вменяемый режиссер, тем более в Голливуде, где главный продюсер может сменить его на любой стадии работы над фильмом, не станет рисковать судьбой ленты с бюджетом в сотни или десятки миллионов долларов ради сексуальной связи. Но, с другой стороны, в том же Голливуде десятки, если не сотни, начинающих актрис (по устаревшей терминологии - старлеток) благодаря #MeToo стали чувствовать себя более защищенными. Не случайно подавляющее количество обвинений конкретных режиссеров исходит именно от этой категории участниц съемочных групп.

Но #MeToo не всесильно. С юридической точки зрения его влияние незначительно – процент закончившихся наказанием по выдвинутым обвинениям судебных разбирательств невелик. Более того, во Франции великая актриса Катрин Денёв даже выступила с оправданием такого рода поведения мужчин, назвав его естественным – и ее поддержали около сотни знаменитостей-женщин. Дошло до абсурда – одной из первой против Денёв выступила ее итальянская коллега Азия Ардженто, которой затем самой пришлось оправдываться после того, как несовершеннолетний актер обвинил ее в сексуальных домогательствах.    

Ну и читатель с хорошей памятью, возможно, задаст вопрос – как может сочетаться одновременно в кинематографической тусовке сочувствие к обвинениям в харассменте по смутным событиям тридцатилетней давности и корпоративная молчаливая защита знаменитого кинорежиссера Романа Поланского, который еще в 1977 году был осужден американской Фемидой за совращение тринадцатилетней Саманты Геймер, признал свою вину и до сих пор не может приехать в США, так как ордер на его арест не имеет срока действия? Справедливости ради добавим - сама Геймер не раз заявляла, что не имеет претензий к режиссеру. Но вряд ли это меняет моральную (точнее сказать – абсолютно аморальную) сторону того, что произошло.