Виталий Маркив: на передовую я прямо сейчас поехал бы

Об этом сообщает пресс-центр МВД Украины. 

Имя украинского солдата Виталия Маркива стало известно широкой публике летом 2017 года, после его задержания в аэропорту города Болонья. Причина - подозрение в убийстве итальянского фотокорреспондента Андреа Роккелли и его русского переводчика Андрея Миронова. Роккелли стал первым иностранным журналистом, погибшим на Донбассе. Это произошло весной 2014-го вблизи горы Карачун, куда он со своим переводчиком попал «в обход» официального Киева (его предостерегали от поездки ввиду высокой опасности). 

В то время Виталий Маркив служил там в батальоне имени легендарного Сергея Кульчицкого. Родом из Тернопольщины, он еще ребенком перебрался в Италию вместе с матерью, которая вышла там замуж. Поэтому хорошо знал итальянский, и когда иностранные журналисты обращались за помощью, никогда не отказывал, приветливо с ними общался.  

«Но я никогда, никогда не был их «информатором», как они об этом заявляли», - отмечает Виталий. 

Слово «информатор» впервые появилось в тексте Иларии Морани в «Коррьере делла сэра» о гибели Роккелли. Выйдя в свет 25 мая 2014-го, он фактически стал отправной точкой для следователей. 

О чем сам Марков не подозревал вплоть до упомянутого в 2017-м, когда с востока уехал к родственникам в Италию. Там он был отправлен в тюрьму на долгие три с половиной года. Приговор суда города Павия - 24 года тюрьмы. Несмотря на то, что обвинения формулировались абсолютно абсурдно, никаких свидетельств против Виталия не было. 

«Главной целью дела было не осуждение Маркива в Италии, а осуждение украинского военного Маркива в Италии», - комментирует он. 

«Всю камеру завешал детскими рисунками на патриотическую тему» 

Уже более недели вы в Украине, имели время рассмотреть, сориентироваться, немного отойти от эмоций. Скажите, в какую страну вы вернулись? 

В принципе, для меня ничего не изменилось. Единственное - ковид и люди в масках, так что труднее кого-то узнать. 

Почему так? Возможно, из-за того, что я очень сильно скучал по Украине. Соскучился по украинскому языку, по нашим традициям, нашему стилю жизни. 

Как вас встретили в целом? 

В самолете я находился в каком-то режиме эйфории. Даже не смотрел в окно. Не заметил, как объявили посадку. Мне сообщили, что меня встретит генерал. Конечно, это очень почетно. И по военной процедуре, я должен представиться и доложить о продлении службы, стать в строй. 

Но моим главным желанием было развернуть украинский флаг, как только откроется дверь. Он был со мной. Знаете, я с детства был очарован спортсменами, которые поднимают наш желто-голубой флаг где-то после соревнований, например. Смотрел по телевизору, словно зачарованный. Очень сильно мне это нравилось. И тут все свершилось. 

Как прошла встреча с президентом Зеленским? 

Встреча была теплой. Не только по уставным отношениям - как военнослужащего с главнокомандующим, но и с теплым общением. Не как по протоколу - два-три слова, пофотографировались, развернулись и ушли. Мы посидели, поговорили, в том числе и не по протокольным вопросам. 

Например? 

Чем я занимался в тюрьме. О занятиях спортом. Ничего такого, но очень тепло. 

Президент точно спрашивал у вас, что будете делать дальше. В первом после увольнения интервью "Радио Свобода" вы достаточно осторожно высказались относительно политики и говорили о желании продолжать службу. 

Службу я уже возобновил. Официально нахожусь сейчас в отпуске. Имею 26 дней, чтобы пройти медицинский осмотр, реабилитацию. Потом планируем с женой на несколько дней поехать в отпуск где-то на территории Украины. 

После будет служба в Национальной гвардии Украины. Я вернусь в свой батальон. 

Имени Кульчицкого? 

Так точно. И дальше будем смотреть, что там с зачетами, задолженностью и тому подобное. 

Вы учились на военной специальности? 

Так, в Национальной академии Министерства внутренних дел на факультете правоведения. 

По окончании планировали стать офицером, как я понимаю? 

Да. 

Я недаром вспомнила о политике. Вы не первый политический пленный в украинской новейшей истории. Собственно, есть два примера дальнейшего - после освобождения жизни - Надежды Савченко и Олега Сенцова. Какой из двух путей вам ближе? 

Я - лицо аполитичное. Военнослужащие должны быть вне политики. Свои политические взгляды, по моему мнению, военнослужащий должен высказывать во время тайного голосования. 

Что касается Савченко, я знаю лишь то, что происходило до 2017 года. 

Что касается Олега Сенцова, я радовался его освобождению. Хочу поблагодарить за то, что он поддержал меня своими постами, за поддержку жены. И, в принципе, за то, что ему было не безразлично. Но чем он занимался (после освобождения - С. К.), я не знаю. У меня был ограниченный доступ к информации. Лишь то, что передавали за решетку, и то, что распечатывали из интернета по моему делу. Общий вес передачи (вместе с едой и остальными) не должен был превышать 20 килограммов в месяц. Даже с писем снимали вес. 

Так что чем занимались Олег и Надежда, я не знаю. Но сам привык по жизни заканчивать вещи. Если уж посвятил себя военной службе, тем более что у меня подписан контракт на 5 лет, то вижу будущее пока что в военной карьере. 

Не просто служить для галочки, до какого-то определенного звания... я этим живу. Горжусь. Для меня военная форма имеет огромное значение. Для меня честь служить Украине. 

Вы заговорили о письмах. Видимо, за 3,5 года их много было. Какие самые трогательные моменты можете вспомнить? 

Было много эмоциональных моментов. Например, мне не разрешали передавать украинский флаг, держать его в камере. Мама как-то рассказала об этом украинской диаспоре в Италии. И меня просто засыпали рисунками на патриотическую тематику. Я увешал ими всю свою камеру. Такое было впечатление, будто я в 2014 или 2015 году на боевых позициях или в месте, где мы всегда развешивали детские патриотические рисунки. 

Один военнослужащий написал мне благодарственное письмо за то, что я “не предал присягу, отстаивал честь и достоинство не только себя, но и всех вооруженных формирований”. Писали мне товарищи, что решили остаться на службе, дождаться моего приезда, хотя каждый из них имел свои мотивы (в частности, по семейным обстоятельствам) сойти с дистанции раньше. Эта верность, это все давало мне силы. 

Огромное всем спасибо. Слов не хватит сказать то, что я думаю и что чувствую. 

Когда вы покидали Украину в 2017 году, собираясь в отпуск в Италию, ситуация на фронте была несколько иной. На Донбассе шли активные боевые действия. Сейчас установлено перемирие, которое длится уже более 100 суток. Видимо, это важно в контексте возвращения к военной службе. Планируете снова попасть на передовую? 

На передовую я прямо сейчас поехал бы. Но, к сожалению, нужно сначала пройти все протокольные процедуры. Медосмотр, полностью все. 

Бойцы жалуются, что режим “тишины” и невозможность стрелять в ответ истощает больше, чем открытое противостояние с врагом. 

Мне трудно на это ответить. Я не знаю действительно, что там происходит - я на паузе с 2017 года. Вообще не владею ситуацией. Стараюсь сейчас "не нагружать" себя лишней информацией. 

Вы общались с вашими собратьями из батальона Кульчицкого? Что они рассказывают? Как воспринимают эту военную ситуацию? 

У меня была теплая встреча с ветеранами (батальона - С. К.) несколько дней назад. Мы встретились, несколько часов посидели, поговорили, вспомнили забавные истории наши с 14-15 года, что происходило в 16-17 году. Рабочие моменты со службы. В таком плане. О ситуации, происходящей на Востоке, мы не говорили, не углублялись в этот стресс. Мы стараемся работу оставлять на востоке. Это все зависит от подразделений, от специфики их работы. Обобщать все, я думаю, неправильно. 

«Даже не разрешили попрощаться с женой на украинском языке» 

Поговорим подробнее об обстоятельствах вашего дела. Вас арестовали 30 июня 2017-го в аэропорту Болоньи. Сколько раз вы посещали Италию, начиная с 2014-го и до того момента? 

Ни разу. То была первая поездка, мой регулярный отпуск. 

25 мая 2014-го в "Коррьере делла сэра" вышел текст, на базе которого затем итальянские следователи основывали обвинение против вас. 

Суть этого текста я узнал уже просто в обвинительных актах, не во время задержания, а когда меня привезли в участок, где их и вручили. 

То есть перед вылетом вы ничего не подозревали? 

Да. После приземления произошло то, что произошло. 

И не было никакой информации о том, что за вами каким-то образом в Италии наблюдают? 

Насколько я увидел уже в актах дела, они начали наблюдать за мной с 2016 года. 

За вами или за вашей семьей? 

За семьей. Не знаю. Мое имя попало в акты с 16 года. К тому времени ничего не было. 

Вы узнали об этом постфактум? 

Да. 

Как происходило задержание? Расскажите. 

Подъехала машина. Как обычная проверка. Остановили меня. Сразу подъехало еще четыре машины, окружили, вышли люди в штатском с пистолетами. Представились карабинерами. На шеях висели значки. Сказали, что происходит арест. Я сразу, как военный, увидел, что что-то не так.

Фото: LB.ua.