Семьи Героев Небесной Сотни лишают права на справедливость — Владимир Бондарчук

Во вторник, 2 июня, стало известно о том, что в КСУ поступило представление 50-ти парламентариев, которые просят признать антиконституционным закон, предусматривающий амнистию участников Революции Достоинства. Под документом поставили свои автографы все нардепы от ОПЗЖ, исключенные из «Слуги народа» Антон Поляков и Анна Скороход, внефракционный Вадим Новинский и представитель СН Александр Дубинский.

О том, как эту новость восприняли участники массовых общественных протестов образца 2013-2014 годов, являющиеся также родственниками погибших в те дни людей, а также о том, как за год президентства Зеленского изменилась динамика дел Майдана, Lenta.UA поговорила с Владимиром Бондарчуком, членом общественной организации «Семьи Героев Небесной Сотни», отец которого погиб на Майдане.

Читайте также: Политический фальстарт: почему Разумкова испортил языковой вопрос

- Вам наверняка известно, что во вторник, 2 июня, группа нардепов обратилась в КСУ относительно соответствия Конституции закона об амнистии участников Революции Достоинства. Ваша оценка ситуации.

- Тут сложно подобрать слова на самом деле… Этот закон — последняя опорно-защитная точка участников Революции Достоинства, которая блокировала их вероятное преследование. Если данный закон об амнистии будет упразднен, это будет иметь очень, мягко говоря, негативное влияние. Возможно, если бы это происходило в других условиях, в другом контексте и при другой ситуации в стране, риски были бы не столь высоки...

- Что конкретно вы имеете в виду, когда говорите о другом контексте и ситуации в стране?

- Я говорю, прежде всего, о политической погоде. За период, прошедший после смены власти в ключевом деле Майдана — деле по 20февраля (18 - 21 февраля 2014 года, в Киеве прошли самые массовые с начала Евромайдана столкновения протестующих и силовиков — Ред.) обвиняемых выпустили на свободу без решения суда. Кроме того, существуют определенные решения нынешнего генпрокурора, а на каком-то этапе и.о главы Государственного бюро расследований (ГБР) госпожи Венедиктовой, которые тоже привели к негативным последствиям, таким как назначение на должность заместителя главы ГБР бывшего адвоката Януковича Бабикова. Да и вообще, если говорить откровенно, то многие действия и заявления Венедиктовой, скажем так, не склоняют к доверию к ней в частности и Офису генпрокурора, в целом. А в период кадровых перестановок в ОГ и ГБП как раз шла борьба за тех следователей, которые работали в Генпрокуратуре и должны были перейти по упрощенной процедуре в ГБР и продолжать расследование дел Майдана. Однако, во-первых, значительная часть следователей просто покинула органы прокуратуры, а во-вторых, этой упрощенной процедурой воспользовались недобросовестные прокуроры, которые любыми возможными и невозможными способами пытались попасть в ГБР. В целом, проблемы с расследованием были всегда, однако отношение непосредственно к Революции Достоинства после последних президентских и парламентских выборов изменилось и мы явно видим смену вектора в этом направлении.

- Как смена вектора, о которой вы говорите, может повлиять на юридические и судебные акценты в ключевых эпизодах дел Майдана?

- Сложно что-то прогнозировать, но несмотря ни на что, какая-то работа все же продолжается. К примеру, были оглашены подозрения одному из представителей правоохранительных органов, который обвиняется в убийстве Олега Ушневича, есть и некоторые движения по другим эпизодам, но однозначно сегодня нельзя сказать, что все происходит без проблем и препон. Не могу также не сказать о том, что внимание общества, да и государства в целом к делам Майдана существенно сократилось, поэтому завершение хотя бы одного из ключевых процессов сегодня представляется весьма призрачным.

- С чем, как вы считаете, связано увядание внимания к тем трагическим событиям на Майдане?

- Я так понимаю, что основной акцент сейчас идет на то, чтобы, как сказал наш президент, любыми силами остановить войну. Кстати, под этим лозунгом сейчас ломается и правосудие. Те же обмены пленными, когда в процессе были задействованы бывшие беркутовцы, по сути лишили значительную часть родственников и близких погибших возможности добиться правосудия. Ну, а в целом... прошло уже семь лет и общество, очевидно устало от этой темы. Но у нас — всех родных и близких Героев Небесной Сотни меньше болеть не стало, и мы продолжаем эту нелегкую борьбу. Знаете, я был на суде, когда отпустили «беркутовцев» и, поверьте, смотреть на происходящее было чрезвычайно больно. Это «убило» шесть лет судебного процесса. Безусловно, мы рады, что наши ребята вернулись домой, обмены конечно же должны происходить, но все-таки необходимо учитывать то, какой ценой это все происходит. А происходит так, что более чем у двухсот людей отбирают право на справедливость.

- Вы говорите о том, что уровень внимания общества к трагедии Майдана существенно упал. Но он не упал у ярых критиков Майдана, к примеру, Елены Лукаш, Андрея Портнова, которые   ведут агрессивно-наступательную деятельность по дискредитации Революции Достоинства и ее участников. Ваша общественная организация как-то реагировала на их активности?

- Да, мы, родственники погибших, подавали иски в прокуратуру и СБУ против господина Портнова относительно его непосредственного причастия к госизмене. Но дело еще и в том, что у нас нет широких информационных возможностей, чтобы озвучивать и отстаивать свои идеи и ценности. А тот же Портнов имеет в распоряжении все медийные ресурсы Медведчука, которые он активно использует для дискредитации Революции Достоинства.  Но сегодня очень обидно и больно, что нынешняя власть демонстрирует такое отношение к идеалам Майдана. Взять тот же закон о языке. Спикер Разумков уже недвусмысленно намекает, что его могут пересмотреть. Печально это все… 

- Какие из дел Майдана на данный момент находятся, скажем так, за шаг до вынесения приговоров?

- Очень близким был эпизод как раз по 20 февраля, где в качестве обвиняемых проходило пять «беркутовцев», и мы или в следующем, или даже в нынешнем году должны были выйти на приговор. Но вышли на их участие в обмене пленными… Есть и более простые эпизоды, где выявлены потенциальные убийцы. Я сейчас говорю о деле Олега Ушневича (уроженец города Дрогобыч, погиб от снайперского выстрела — Ред.). Это дело может быть рассмотрено на протяжении года, я так думаю. Дела 18-19 февраля, касающиеся проведения так называемой антитеррористической операции длятся уже шестой год и по оценкам самих потерпевших, надежды на то, что кто-нибудь из них доживет до завершения этого дела, фактически нет. Есть два дела, которые по идее близкие к завершению. Это дело по убийству журналиста Веремия, а также пыткам и убийству Вербицкого. Но часть обвиняемых сбежала и находится в розыске. Много дел есть, где все еще продолжается досудебное расследование, в частности, по Нигояну и Жизневскому. А вот дело по гибели Сергея Дидыча практически завершено. Это — одно из немногих дел, которое почти доведено до конца.

Самым главным делом должно было стать дело касательно причастности Януковича и ряда других высокопоставленных чиновников к убийствам 18,19, 20 февраля. Это дело должно стартовать, насколько мне известно, по заочной процедуре и определенные движения там есть. Но я не знаю, удастся ли запустить это дело полноценно.

- Какой из факторов является доминирующим в процессе сдвигов или же, напротив, торможения дел Майдана: личность президента, персона генпрокурора или система как таковая?

- Тут нельзя сказать однозначно. Я думаю, что каждый из факторов по-своему и все они в совокупности важны. Согласно закону, президент не должен каким-то образом влиять на судебные процессы или же процессы расследования. И предыдущий, и нынешний президенты именно на это всегда ссылаются, когда им задают вопросы о делах Майдана. Но, тем не менее, именно глава государства подает на рассмотрение парламента кандидатуру генерального прокурора, от позиции и воли которого очень многое зависит. Система тоже дает сбои…

К огромному сожалению, качественных изменений в силовых структурах с момента Майдана не произошло. Менялись имена генпрокуроров, но неизменными оставались проблемы в делах, касающихся Революции Достоинства. Вместе с тем, есть и субъективные вещи, которые так или иначе влияют на процесс. Например, по состоянию на 2014 год материально-техническое обеспечение Генпрокуратуры было фактически нулевым. За эти годы по нашим представлениям была закуплена техника, в частности микроскопы, столь необходимые для проведения баллистических экспертиз.

- Это в каком году было?

- Если не ошибаюсь, в 2016.

- С того времени с этим микроскопом можно было пройти по всем местам убийств на Майдане вдоль и поперек не один десяток раз.

- Как странно это не звучало бы, но нет, нельзя было. Дело в том, что на всю Украину есть аж полтора специалиста, которые могут работать с такой техникой. Кроме того, эта техника — одна на всю страну и ее используют во всех уголовных производствах, где есть огнестрельные поражения.

- Вам известно о том, в каком сейчас состоянии пребывают существующие по делу о расстрелах на Майдане вещественные доказательства?  

- Большинство из существующих доказательств, в частности, по делу 20 февраля, были исследованы в суде, поэтому они уже фигурируют безо всяких повторных проверок.

- Как часто родные и близкие Героев Небесной Сотни коммуницируют между собой?

- Периодически общаемся и, несмотря на то, что после освобождения «беркутовцев» у большинства было очень подавленное психологическое состояние, не прекращаем свою борьбу по пути к справедливости. Большинство семей погибших находятся не в Киеве, поэтому во время карантина ключевую коммуникативную роль играла адвокатская группа, которая информировала всех о новостях.

- Если допустить, что КСУ может признать закон об амнистии участников Революции Достоинства, сколько людей могут оказаться под ударом?

- Если учесть, что участников Революции насчитывается несколько миллионов, то много. Безусловно, активных участников тех событий меньше, но все равно речь идет о большом количестве людей.

После Майдана был период, когда гражданское общество имело какой-то вес в спорах с госструктурами и с системой в целом. На данный же момент представители правящей политической элиты почему-то считают, что в Украине не существует гражданского общества, и, следовательно, не к кому прислушиваться. Встречи семей Героев Небесной Сотни с руководством страны проводились разве что для галочки и, к огромному сожалению, серьезные вопросы там не поднимались.

- Что вы думаете о Евромайдане сегодня, спустя шесть лет?

- Я думаю, что Евромайдан или Революция Достоинства дала Украине огромнейшее количество общественных инициатив, касающихся процесса государственного строения. Только ради того, что в Украине появилась прослойка активных, неравнодушных к судьбе страны людей, стоило бороться, поэтому Революция Достоинства точно не была напрасной…

Наталия Ромашова

Читайте также: Картина не маслом: почему следователи Госбюро расследований «опустили» Зеленского и подняли Порошенко