«Игра в кальмара», несмотря на свою популярность - сериал затянутый и довольно однообразный

Столь популярный сегодня сериал Netflix «Игра в кальмара» можно, пользуясь термином из мира кино, рассмотреть в трех ракурсах.

Первый ракурс – та самая популярность. Читая о том, что Netflix назвал ее своим самым просматриваемым сериалом, надо знать, каким образом проводятся такие замеры - просмотром сериала или фильма считаются две минуты и более. Таким образом даже если вы (не будем говорить сейчас конкретно об «Игре в кальмара») посмотрите две с половиной минуты какую-то ленту и решите, что смотреть ее дальше не стоит, это всё равно будет засчитано как просмотр и вы добавите еще один балл к ее рейтингу популярности.

Кроме того, тут может сработать принцип «снежного кома». Поскольку сейчас все зарубежные СМИ пишут об успехе «Игры в кальмара», вполне возможно, что зрители, которые не видели сериала, зайдут на него посмотреть, что это такое, хотя бы две минуты. Даже если они решат, что овчинка выделки не стоит, это будет засчитано как просмотр. То есть количество просмотров увеличится, пресса об этом сообщит, этим заинтересуются новые потенциальные зрители – и так до бесконечности. Другое дело, что все сериалы и фильмы здесь находятся в одинаковой ситуации. 

Второй ракурс – соответствие фильма сегодняшним южнокорейским реалиям. Тут всё намного интереснее. В финале «Игры в кальмара» по телевизору сообщают, что долги домохозяйств Южной Кореи по кредитам составляют 100% ВВП страны. Это интересный и важный феномен, и вот почему. В свое время в рецензии на победителя Каннского кинофестиваля южнокорейский фильм «Паразиты» мы писали, что он показывает коренный переворот в менталитете жителей Южной Кореи. После двух разрушительных войн - второй мировой и корейской – эта страна была одной из самых бедных в мире, на уровне сегодняшних беднейших африканских стран. И она не превратилась бы в «азиатского тигра» без феноменального трудолюбия корейцев, которое берет свое начало в так называемой «культуре риса».

Выращивая рис, крестьянин во влажную жару передвигается по затопленному водой полю, многие часы подряд проделывая одни и те же однообразные движения. А поскольку это идеальные условия не только для риса, но и для мошкары, для того, чтобы работать в таких условиях, надо обладать незаурядным терпением. 

При этом заметим, что 93% жителей столицы Южной Кореи – сеульцы только во втором поколении. Их родители приехали сюда из сельскохозяйственной провинции и привезли с собой «культуру риса», принципы которой распространили на всю жизнь - для того, чтобы прокормить себя и семью, надо упорно трудиться и не бояться при этом дискомфорта и однообразия. Это видно и по трудолюбивым пожилым женщинам из «Игры в кальмара», в том числе матери главного героя, за счет которой он не стесняется жить..

Поэтому, например, принято считать, что южные корейцы так успешны в судостроении именно потому, что процесс постройки танкера длиной в несколько сотен метров напоминает однообразный труд на рисовом поле - и корейцы, у которых трудолюбие заложено в генах, справляются с ним без проблем. Впрочем, столь же трудолюбивы и сотрудники других южнокорейских предприятий и даже офисов. Согласно исследованиям, жители этой страны занимают первое место в мире по количеству времени, проводимого на работе.          

Таким образом, жизнь, что называется, «на халяву» не просто отрицалась в Южной Корее на уровне идеологии, она столетиями была чужда менталитету ее жителей. И то, что режиссер «Паразитов» Пон Чжун Хо показал изменения в этом менталитете – событие для культуры этой страны революционное. 

«Игра в кальмара» продолжила ту же тенденцию. Правда, некоторые западные СМИ пишут, что в сериале обличается классовое неравенство, но не вполне понятно, из чего сделаны такие выводы. Скорее можно сказать, что оно просто показано как существующий факт, не более. 

К тому же практически все участники смертельной «игры», с которыми нас знакомят, согласились на нее не потому, что не могли нормальным трудом заработать денег, а потому, что попали в экстремальные обстоятельства. Кто-то – по объективным причинам, как девушка-беженка из Северной Кореи, а кто-то – из-за игромании, как главный герой сериала.

И раз уж мы написали слова «смертельная игра», можно перейти к третьему ракурсу взгляда на сериал – с точки зрения чисто художественного касчества. Автор сценария и продюсер сериала Хван Док Хёк утверждает, что к тому времени, когда он писал сценарий, он не смотрел «Голодных игр», сходство с которыми у сериала явно напрашивается. Этому можно поверить, так как сценарий был написан еще в 2008-м году, а первый фильм «Голодных игр» вышел в 2012-м. Правда, сооответствующая книга Сьюзен Коллинз была издана еще в 2008-м, но дело даже не в этом.

Кинотетралогия «Голодные игры», если брать все четыре фильма, продолжается примерно столько же времени, сколько девять серий «Игры в кальмара». И сколько же там за это время всего не только происходит, но и дает возможность понять, почему. Ведь «Голодные игры», помимо того, что они просто занимательны, основаны на солидном идеологическом и историческом фундаменте. Так, один из из главных их героев (и, наверное, самый интересный) правитель Кориолан Сноу напоминает классического персонажа политической теории и практики эпохи итальянского Возрождения.

Теория такого рода политической деятельности была описана знаменитым философом того времени Никколо Макиавелли, а на практике осуществлена не менее знаменитой династией Борджиа, не гнушавшейся не только интриг, но и убийств политических врагов. (Подробно у нас об этом написано тут). И в течение четырех фильмов «Голодных игр» практическое применение этой теории «обкатывается» со всех сторон, что и вызвало в свое время к тетралогии такое же внимание политологов, как позже к «Игре престолов». 

Напротив, в «Игре в кальмара» вся идея сериала укладывается в два-три абзаца описанных выше реальных обстоятельства жизни в современной Южной Кореи. И если в «Голодных играх» действие происходит во множестве локаций с деятельным участием многих героев, главных и второстепенных, то в «Игре в кальмара» зритель девять серий подряд видит практически одно и то же - меняются лишь условия заданий. К тому же, мягко говоря, «вызывает вопросы» игра актеров, за исключением разве что актрисы, играющей беженку из Северной Кореи. 

Честно говоря, всё это можно было бы «упаковать» в стандартный двухчасовой фильм, а не растягивать на девять серий, проходящих в хоть и ярких, но однообразных декорациях. Однако, как говорят в таких случаях, «маємо те, що маємо».

Фото: Twitter