Работа с людьми. О чем рассказал дневник одного из самых известных палачей Европы

Майским днем 1573 года 19-летний Франц Шмидт стоял на заднем дворе отчего дома в Баварии, готовясь обезглавить бездомную собаку, — пишет Эмма Брис на сайте Live Science. Недавно он завершил курс «обезглавливания» неодушевленных тыкв, сейчас практикуется на животных и, успешно пройдя этот этап, будет готов к трудовым будням настоящего палача.

Мы знаем детали этой сцены благодаря тому, что Шмидт оставил серию дневников, запечатлевших перипетии его карьеры. Будущий палач родился в баварском городе Хофе, и ремесло свое унаследовал от отца. В 1573 году Франц приступил к исполнению своих обязанностей в Бамберге, повесив некого Леонарда Русса, осужденного за кражу. Через пять лет он перебрался в Нюрнберг, где стал помощником местного палача, женился на его дочери, а после смерти тестя занял его место.

Надо сказать, что в те годы палач в Нюрнберге зарабатывал почти как судья, что предполагало соответствующий образ жизни. При этом мастер Франц жил очень скромно в доме, предоставленном ему магистратом, не пьянствовал, считался очень ответственным человеком и лучшим в своем ремесле. Так из 187 казней через обезглавливание лишь в четырех случаях Шмидт был вынужден взмахнуть мечом дважды. Сам он приписывал эти проколы нечистой силе, хотя честно отмечал подобные инциденты в своем дневнике. К слову, умение писать и читать в те времена было далеко не само собой разумеющимся.  

Система правосудия в Средневековье мало напоминала современную — большинству преступников удавалось скрыться, но если кого-то из них ловили, публичная казнь была необходима — безнаказанность вела к хаосу и разрушению государства. В этом смысле Франц Шмидт исполнял важную общественную функцию и вовсе не был садистом. Напротив, при помощи духовенства он добился, чтобы прелюбодеек и матерей-детоубийц, которых до 1513 года закапывали в землю живьем, а с 1532 года топили, казнили более гуманным способом — путем обезглавливания.

На возражения скептиков о том, что женщины будут падать в обморок и их придется добивать на земле, мастер Франц дал свой ответ. Именно он впервые в Европе стал усаживать приговоренных женщин на стул, и в таком положении отрубал им голову. 

Церемониал казни был расписан довольно скрупулезно. Шмидт приходил к камере, приносил осужденному свои извинения, связывал жертве руки и накидывал на нее специальный белый плащ. В таком виде преступника вели в зал суда, где оглашали приговор, после чего в сопровождении двух стражников и двух священников доставляли к одному из двух мест казни в Нюрнберге — Высокой виселице, или Вороньему камню. Если речь шла о мерзавце, совершившем особо тяжкое преступление, его волокли к месту казни на бычьей шкуре или деревянных санях, на которых вывозили нечистоты из города. Помощник палача вез гроб и распоряжался спиртным, которое преступнику предлагали перед казнью.

Примерно половина из всех приведенных в исполнение Шмидтом приговоров пришлась на обезглавливание, многих он вздернул на виселице, что считалось более жестокой и менее почетной казнью — так, в 1609 году дочери одного из приговоренных обратились к палачу с просьбой отрубить их отцу голову, а не повесить, в противном случае у девиц возникли бы проблемы с замужеством. Колесованием казнили наиболее опасных преступников, а сжигали на костре только фальшивомонетчиков и гомосексуалистов — за 45 лет в практике Шмидта было лишь два подобных случаях.

Кроме смертных приговоров мастер Франц подверг различным телесным наказаниям 345 человек. Речь шла об отсечении рук, отрезании ушей и носов, отрубании пальцев, порке и т.д.

Квалификация Шмидта была столь высока, что его часто приглашали «на работу» в другие города Германии. Кроме постоянного, весьма солидного жалованья, палач получал гонорар за каждую казнь или экзекуцию. Был у него и другой источник дохода — не секрет, что заплечных дел мастера считались хорошими лекарями. Более того, легально изучать анатомию могли только палачи — «официальные» же эскулапы для своих опытов были вынуждены тайком выкупать трупы у неожиданных «коллег». Как утверждал сам мастер Франц, за время пребывания в должности он дал около 15 000 врачебных консультаций.

И все же, несмотря на все преимущества профессии палача (включая «муниципальное» жилье, освобождение от налогов и право бесплатно брать продукты на рынке) работники меча и веревки были глубоко социально изолированы. «Люди не приглашали палачей в свои дома, многим из них не разрешалось заходить в церкви. Некоторые школы даже не принимали детей палачей», — говорит автор биографии Шмидта, историк из Университета Вандербильта в Теннесси Джоэл Харрингтон.

В представлении обывателей даже прикосновение к палачу оскверняло человека, переводя его в разряд unehrlich (т.е. «бесчестных») — кроме палачей, тавро unehrlich лежало на проститутках, нищих, а в более позднее время так называли мельников, пастухов и даже актеров. Статус этот считался семейным, поэтому дети «прокаженных» не могли вступить в профессиональную гильдию, удостоиться подобающих похорон и т.д.  

В 1546 году в Базеле один ремесленник покончил с собой после того как в темном переулке случайно столкнулся с городским палачом. Известен другой эпизод, когда некоего плотника из Оппенгейма официально признали «бесчестным», после того как он дотронулся до меча палача. Единственное, что оставалось несчастному — самому стать палачом…

Что касается Франца Шмидта, то в 1617 году он подал императору Фердинанду II прошение об отставке и восстановлении чести семьи, и получил положительный ответ. Так что упокоился самый известный палач Средневековья на городском кладбище св. Роха в окружении добропорядочных бюргеров.

Максим Суханов, Lenta.UA