Почему автор романа «Бабий Яр» был против его публикации

27 сентября 1941-го оккупационные власти бывшей столицы Советской Украины расклеили по городу около 2000 объявлений: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник, 29 сентября, на угол Мельниковской и Дегтяревской улиц (возле кладбища)». Остальное известно.

2 октября начальнику Главного управления имперской безопасности Рейнхардту Гейдриху ушел доклад, в котором говорилось, что только за два дня, с 29 по 30 сентября, было ликвидирован 33 771 еврей. В первые дни октября расстреляли тех, кто не явился по приказу, — около 17 тыс. человек.

За все время оккупации Киева в Бабьем Яре, по одним данным, были расстреляны около 100 тыс. человек, по другим — 150 тысяч. Не только евреев, но и цыган, священников, военнопленных и узников концлагерей. Только 29 человек смогли выбраться из этого ада, — подчеркивает Геннадий Евграфов в газете «Еврейская панорама».

Анатолий Кузнецов мальчишкой стал очевидцем этой трагедии, а в зрелые годы написал книгу, назвал романом-документом и принес этот обжигающий документ в журнал «Юность». В журнале рукопись прочитали и посоветовали убрать главы, в которых усмотрели «антисоветчину» (сравнение немецкого режима со сталинским). Но и от более мягкого варианта редакторы были не в восторге — требовалось разрешение свыше, рукопись пошла по инстанциям и дошла до ЦК КПСС. Автору рассказали, что до самого Суслова.

В итоге рукопись от многочисленных купюр, правок, пометок и исправлений утратила свой первоначальный вид. Автор возмутился и даже потребовал вернуть рукопись, но не тут-то было. 

Кузнецов вспоминал, что «Полевой (редактор журнала «Юность», — прим. ред.) цинично, издеваясь, говорил: «Печатать или не печатать — не вам решать. И рукопись вам никто не отдаст, и напечатаем как считаем нужным». И напечатали… В изуродованном виде, несмотря на протест автора.

Чтобы как-то утешить Кузнецова, Полевой (автор «Повести о настоящем человеке»!) пообещал проставить на первой странице «Роман печатается в сокращении» и… обманул. В 1966-м после всех мытарств роман-документ Анатолия Кузнецова был опубликован в трех номерах журнала, который мгновенно исчез из всех книжных киосков. Между прочим, «Юность» в те годы выходила тиражом 200 тысяч.

В 1967 году в еще более изуродованном цензурой виде роман вышел отдельной книгой в издательстве «Молодая гвардия».

Два года спустя Кузнецов бежал из СССР, взяв с собой переснятый на пленку полный вариант романа.

В предисловии к первому бесцензурному изданию (только этот текст он просил «считать действительным»), вышедшему в Германии в издательстве «Посев» в 1970 г., автор писал, что «ситуация» в СССР в очередной раз изменилась во время выхода «Бабьего Яра» отдельной книгой: «Компетентные люди мне говорили, что с книгой мне повезло, еще месяц-другой, и она бы не вышла. Роман вдруг вызвал гнев в ЦК ВЛКСМ, затем в ЦК КПСС, публикация «Бабьего Яра» вообще была признана ошибкой, переиздание запрещено, в библиотеках книгу перестали выдавать; начиналась новая волна государственного антисемитизма».

Из вступительной главы к полному изданию «Бабьего Яра»: «Первый вариант (этой книги), можно сказать, написан, когда мне было 14 лет. В толстую самодельную тетрадь я, в те времена голодный, судорожный мальчишка, по горячим следам записал все, что видел, слышал и знал о Бабьем Яре. Тетрадь эта называлась «Бабий Яр», и я прятал ее от посторонних глаз. Однажды мою тетрадь нашла… мать, прочла, плакала над ней и посоветовала хранить. Она первая сказала, что когда-нибудь я должен написать книгу. Чем больше я жил на свете, тем больше убеждался, что обязан это сделать.

Я пытался писать обыкновенный роман …но правда жизни, превращаясь в «правду художественную»… на глазах тускнела, становилась банальной, гладенькой, лживой и, наконец, подлой.

Я пишу эту книгу, не думая больше ни о каких методах, ни о каких властях, границах, цензурах или национальных предрассудках. Я пишу так, словно даю под присягой… показание на самом высоком честном суде — и отвечаю за каждое свое слово. В этой книге рассказана только правда — так, как это было…

Вырос я на окраине Киева Куреневке, недалеко от большого оврага, название которого в свое время было известно лишь местным жителям: Бабий Яр… По дну его всегда протекал очень симпатичный чистый ручеек...

— Дед, — спросил я, — евреев тут стреляли или дальше?..

Мы знали этот ручей как свои пять пальцев... В нем был хороший крупнозернистый песок, но сейчас он был весь почему-то усыпан белыми камешками. Я нагнулся и поднял один, чтобы рассмотреть. Это был обгоревший кусочек кости величиной с ноготь, с одной стороны белый, с другой — черный... мы долго шли по этим косточкам, пока не пришли к самому началу оврага, и ручей исчез, он тут зарождался из многих источников, …отсюда-то он и вымывал кости.

Овраг здесь стал узким, …в одном месте песок стал серым. Вдруг мы поняли, что идем по человеческому пеплу. Мы походили вокруг, нашли много целых костей, свежий, еще сырой череп и снова куски черной золы среди серых песков. Я подобрал один кусок, килограмма два весом, унес с собой и сохранил.

Побег Анатолия Кузнецова был настолько чрезвычайным происшествием, что глава КГБ Юрий Андропов счел необходимым информировать о нем Совет Министров. «24 июля 1969 г. в Англию с целью сбора материалов для создания нового произведения о В. И. Ленине выехал Кузнецов Анатолий Васильевич, 1929 года рождения, уроженец г. Киева, член КПСС с 1955 г., ответственный секретарь Тульского отделения Союза писателей РСФСР…

Литературной деятельностью Кузнецов занимается с 1948 г. Наиболее значительными его произведениями являются «Продолжение легенды», «Бабий Яр» (издан в 33 странах мира) и «Огонь». …

По информации посольства СССР в Англии, вечером 28 июля Кузнецов ушел из гостиницы и, как сообщило позднее Министерство иностранных дел Англии, обратился с ходатайством разрешить ему остаться в стране. Просьба Кузнецова удовлетворена.

С октября 1968 г. с Кузнецовым поддерживал контакт сотрудник органов госбезопасности, которого он информировал о серьезных компрометирующих материалах в отношении группы писателей из своего близкого окружения». 

Союз писателей необходимые собрания провел, факты предательства и недостойного поведения отдельных своих членов осудил. Кроме того, в «Литературной газете» появилась гневная статья Бориса Полевого «Несколько слов о бывшем Анатолии Кузнецове», в которой главный редактор «Юности» рассказал urbi et orbi, какой его «бывший» автор «негодяй, подлец и проходимец».

Единственным человеком в Лондоне, которого Анатолий Кузнецов знал, да и то по голосу, был Анатолий Максимович Гольдберг. Это он, комментатор Русской службы Би-би-си, ежедневно выходил в эфир со своей программой «Глядя из Лондона», которую в Советском Союзе, несмотря на «глушилки», все-таки ухитрялись слушать миллионы советских граждан.

Гольдберг помог Кузнецову связаться с авторитетными английскими газетами. И уже 1 августа английские читатели смогли ознакомиться с «Обращением  к мировой общественности», «Заявлением о выходе из КПСС» и «Открытым  письмом правительству СССР» советского беглеца, в которых он объяснял мотивы своего поступка.

А через несколько дней — с признанием о сотрудничестве с КГБ и доносах (которые, по его утверждению, представляли собой развесистую «клюкву») на Евгения Евтушенко, Василия Аксёнова и Анатолия Гладилина. Затем Кузнецов публично объявил о выходе из всех советских организаций и отрекся от всего того, что было напечатано под его фамилией, заявив, что «был нечестным, приспособляющимся, малодушным автором».

За годы эмиграции Кузнецов практически ничего не написал — это был тяжелый творческий кризис, который Анатолий преодолевал, уйдя в журналистику: с осени 1972 г. работал на радиостанции «Свобода», регулярно выступая в программе «Писатели у микрофона». К литературе не вернулся — остался в истории автором уникальной книги о Бабьем Яре.

В 1986-м Виктор Некрасов, живший в эмиграции, завершил статью «Бабий Яр, 45 лет» словами: «Здесь расстреляны люди разных национальностей, но только евреи убиты за то, что они евреи...»

29 сентября 2009 года был открыт памятник писателю Анатолию Кузнецову и его герою из романа «Бабий Яр»: мальчик читает приказ немецких оккупационных властей: «Все жиды города Киева…». Алексей Кузнецов, сын писателя, назвал этот памятник «обнаженным нервом». Добавить к этому нечего.

На заставочном фото: фрагмент памятника Анатолию Кузнецову в Киеве